Медиаоперы Ираиды Юсуповой появляются только в конце этого обзора философской эстетики середины XIX века, то есть эпохи индустриализации, когда „все твердое растворяется в воздухе“. В той мере, в какой эстетика связана с тем, как вещи предстают в человеческом восприятии и опыте, она не совсем подходит для отслеживания процессов исчезновения или растворения. И в той мере, в какой эта философская предвзятость является результатом зрительской перспективы человеческого разума, который видит мир и осмысливает его, эту предвзятость можно исправить, только начав с самого начала в гуще вещей, как это делают философия химии и философия техники. Когда все твердое растворяется в воздухе, это твердое может исчезнуть в том смысле, что перестанет существовать, возможно, давая начало чему-то иному или новому. Это твердое также может оказаться во взвешенном состоянии в растворе, задерживаясь на поверхности или сохраняясь, как это делают современные субъекты в анонимной толпе. – Все это имеет значение и для музыкальной эстетики. Герман фон Гельмгольц задал тон, начав с взаимодействия на равных трех одновременно аналитических и синтетических технических устройств: музыкальных и научных инструментов, а также физиологического слуха. Когда музыка выходит за пределы священных пространств оперного театра или концертного зала, такие композиторы, как Чарльз Айвз, включают жизнь вещей в поток музыкального действия. Это относится и к терменвоксу как музыкальному и техническому инструменту, который не знает начала и конца, появления и исчезновения, но объединяет роли исполнителя, дирижера и творца в бесконечной модуляции потока электронов, создавая основу для криптофонических медиаопер Ираиды Юсуповой.