Между одобрением и отрицанием: Взаимодействие Андре Леруа-Гурана с Россией

Материально-ориентированные интерпретации повседневности уже давно представляют интерес для французских социальных наук, включая антропологию и историю. Андре Леруа-Гуран (1911-1986) в некоторой степени следует этой тенденции, поскольку его новаторский вклад в этнографические и доисторические технологии – от “элементарных форм человеческой деятельности” до исследований изготовления каменных орудий и формулирования “chaîne opératoire” – пролили много света на более материальные и инфраструктурные аспекты человеческого существования. В то же время его преимущественно идеалистическое обращение к эволюционным “тенденциям”, “жизненным толчкам” (élan Vital) и тому подобным метафизическим представлениям скорее удерживало его от потенциального исторического и диалектического понимания примитивных социально-экономических формаций – и это , несмотря на его свободный доступ и близкое знакомство с профессиональной литературой по другую сторону железного занавеса. Отсюда описанный здесь парадокс отстраненного отношения Леруа-Гурана к концептуальному (историко-материалистическому) субстрату российско-советской археологии, о практических достижениях которой он, тем не менее, был хорошо информирован и высоко ее оценивал. В свою очередь, эта двойственность может отчасти объяснить довольно поверхностное и неполное восприятие работ Леруа-Гурана в советской археологии и антропологии, ограничивающееся его публикациями по доисторическому искусству и религии и игнорирующее его широкий вклад в “антропогенез”.