Материальная агентность в познании и невидимый печатный станок Канта: О поездке Фуко в Иран
Чтобы помочь развеять стойкий миф о Просвещении, который продолжает искажать понимание политической речи, этот анализ основан на разработках теорий познания «4Е» (embodied, embedded, extended, and enacted mind — воплощенного, внедренного, расширенного и задействованного разума). Здесь я рассматриваю идеальную кантианскую фигуру индивидуального политического деятеля, воплощающего общественный разум, знаменитого «ученого» из книги «Что такое просвещение?», как миф, который, по сути, уже разложился изнутри. Он был подорван научными достижениями в различных областях, включая генеалогию Фуко в гуманитарных науках, социально-конструктивистскую философию науки и 4Е теории сознания в когнитивной науке. В обычной практике он также подрывается сложностями, связанными с авторством, грамотностью и публичностью в современных цифровых средствах массовой информации. Однако теоретические проблемы сохраняются, поскольку кантианская модель остается доминирующей концепцией политической речи, а впоследствии и свободы и разума. Я использую пример участия Фуко в иранской революции, подвергшейся резкой критике, чтобы показать, как устойчивость этого мифа создает серьезное теоретическое препятствие для проекта, направленного на преодоление трансцендентальных тем Канта, так что они вновь возникают благодаря идеализации духовного измерения революции. Этот эпизод указывает на то, что генеалогия Фуко не завершила свой отказ от кантовского трансцендентального идеализма, и, более конкретно, на то, что проблема заключается в ее концепции субъективности. Представление теории жернов практики Эндрю Пикеринга из его работы «Философия науки» в сочетании с «теориями познания 4Е» представляет собой дополнение к «генеалогии», позволяющее лучше понять все еще сохраняющийся корень мифа Просвещения об идеальном акторе, а именно с собственной теорией познания Канта, особенно в её связи с ньютоновской физикой и базовой концепцией разума как «внутреннего». Введение этих дополнительных теоретических элементов может помочь осмыслить политическую речь вне устаревших рамок и, возможно, сделать ее по-новому эффективной.